Кандидат исторических наук, эколог, этнограф, экономист и
археолог Борис Мельников по воле
судьбы стал исследователем жизни инвалидов.
Недоступная среда
Зрячий слепой
Инвалидом Борис Викторович Мельников называет себя легко,
уточняя группу – первая, «пожизненная»:
- Точнее, «посмертная», как мы говорим. Выражение «человек с
ограниченными возможностями» ввели в оборот чиновники для демонстрации своей
толерантности: якобы слово «инвалид» звучит обидно. На самом деле в своей среде
мы именно так и называем друг друга.
Борис Викторович стал инвалидом неожиданно. В 2004 году
перестал видеть правый глаз – произошла отслойка сетчатки. Через пять лет то же
случилось с левым:
- Остаточное зрение после двух операций все же было, -
рассказывает он. – Мог разглядеть под определенным углом и при ярком солнечном
свете смутные очертания фигур. Когда собрался на очередное лечение, попросил
жену вынести младшего сына, которому еще года не было, на балкон: хотелось
запомнить на всякий случай.
С тех пор он перенес уже три десятка операций. Шутит, что
стал почти Терминатором: в «рабочий» глаз вставлены два хрусталика, силикон,
клапан для контроля давления…
Сейчас Мельников видит те же очертания фигур, но при обычном
дневном освещении. Главное – может работать на компьютере, увеличив шрифт так,
что на экране вмещаются три-четыре строчки. Занимается репетиторством, пишет
исследования, читает книги по буквам. Рисует, вооружившись специальными
германскими лупами, поскольку в России таких не выпускают. В прошлом году
прошагал почти полтысячи километров вместе со зрячими товарищами по экспедиции
в поисках следов «Усть-Ишимского кроманьонца», древнейшего в мире человека
разумного, останки которого обнаружены на территории Омской области. В проекте
«Первопредок», научным консультантом которого является Мельников, уже приняли
участие ученые из 19 стран мира. В лесу, в поле ему проще, чем в городе…
- И не только мне, - уверен Борис Викторович. – Долгосрочная
целевая программа «Доступная среда на 2011–2015 годы», на которую в Омской
области потрачено около 2 миллиардов рублей, не сделала среду доступнее.
Нечищеные тротуары, гололед – беда для человека с белой тростью, именно поэтому
зимой их нет на улицах. Даже я иногда месяцами не выхожу из дома. Другая
проблема – автомобили на тротуарах. Как их обходить, объезжать? Только по
проезжей части, а для этого, кроме прочего, надо преодолеть бордюр. Бьюсь с
ГИБДД - штраф за въезд на тротуар полагается в 3000 рублей, но инспекторы не
наказывают нарушителей: не принято, не отработана система. Светофоры
расположены, как правило, на фоне рекламы: у слабовидящих все сливается в
глазах. Сам тротуар, выложенный плиткой, становится убийственным – в выбоины
попадает трость, легко зацепиться и упасть, я уже не говорю о том, что у
достаточно активного человека вроде меня, даже если он передвигается по городу
не каждый день, она стирается за три месяца. Получить новую – та еще задачка:
справки, анализы…
Мелочи жизни
Колясочникам, по словам Мельникова, проще вообще не выходить
из дома. В миллионном Омске два десятка подземных пешеходных переходов, во всех
устроили пандусы, и ни один не отвечает СНИПам:
- Просто бросили сверху на ступеньки швеллеры – рельсы,
которые нормами вообще не предусмотрены, потому что попасть в них колесами мало
реально. Впрочем, это к счастью, потому что такое «путешествие» может
закончиться смертью «каскадера». Если перевести правила на доступный язык, то
«продольный уклон путей движения, по которому возможен проезд инвалидов на
креслах-колясках, не должен превышать 5%». У нас этот уклон – не меньше 20-30%,
пандусы разве что не отвесные. Причем, не только в переходах, но и у зданий,
включая министерство социального развития.
Гладкие скользкие перила мало помогают удержаться. Кнопки
вызова охраны для подмоги в переходах существуют, но ни одна не работает.
- А если бы работала, представляете себе аттракцион? –
удивляется ученый. - Недавно пригласили инвалидов на семинар в современную
омскую библиотеку – компьютерную, специально оборудованную «для всех групп
населения». Как гостей затаскивали, страшно вспомнить, хотя там всего-то пять
ступенек. За каждым углом перехода – каменные антивандальные урны прямо у
стены, к которой стараешься идти поближе, чтобы уцепиться хоть за что-то в
случае чего. В результате – разбитые и сломанные ноги. Но и добравшись до
больницы, человек в нее не въедет – как правило, пандус упирается в дверь,
которая открывается наружу, на себя. Театры, музеи, расположенные в старых
зданиях, оборудованы такими же пандусами, но даже если человек попадает внутрь,
дальше первого этажа хода нет! Лифты-подъемники есть только на железнодорожном
вокзале. Больничные гардеробы, как правило, находятся в подвале. Туалеты для
маломобильных групп населения – невероятная роскошь, существующая только в
крупных «импортных» магазинах вроде «Икеи». Но в поликлинике № 14, например,
все же недавно обустроили. Хотел зайти, посмотреть, как именно. Оказалось, что
ключ находится у охранника! Инвалид поставлен в положение все время просящего.
Взрослый человек не в состоянии быть самостоятельным! Все это – от
некомпетентности чиновников, от нежелания ставить себя на место людей, для
которых вроде бы это делается. Вроде бы мелочи, но «доступная среда» именно из
них и складывается. Точнее, не складывается.
Ограниченные возможности
Мельников с упорством ученого исследовал уже массу
учреждений, но опирается не только на свои наблюдения. Два года назад он создал
первое за Уралом интернет-сообщество «Доступная и недоступная среда».
Информация, на его взгляд, еще одна «ограниченность» инвалида:
- Даже для того, чтобы оформить полагающиеся выплаты,
приходится изучать законы – на сайтах социальных министерств нет ни списка
документов, ни внятных советов и разъяснений законодательства. Я выхаживал
пенсию два года, и еще через пять лет узнал, что мне полагается доплата к
пенсии за несовершеннолетнего сына. К сожалению, люди с поломанной психикой в
большинстве не только не способны бороться за свои права, но и не понимают, что
они у них есть! Организую рейды с общественниками, просветительские семинары,
бьюсь в судах. Отношение к инвалидам в России имеет две крайности – либо
жалость к убогому: «помогите, чем можете», либо убогое восхищение: «может,
несмотря». На самом деле все, что нужно инвалидам – самореализация. Но и в этом
их сдерживают. В «домах призрения» Омской области установили, например, размер
оплаты за обслуживание, который высчитывается из пенсии инвалида первой группы
- 447 рублей в сутки. Закон позволяет, но это максимум, им предусмотренный. В
Москве с обитателей домов инвалидов берут по 50 рублей, в Якутии – по 60.
Учитывая, что средняя пенсия – 14-15 тысяч, понятно, что на удовлетворение
других потребностей, кроме, как поесть-попить, человек рассчитывать не должен.
А люди-то изобретают, творят. К Международному дню инвалида мы с товарищами
организовали выставку. Тотально слепые мать с дочерью передали картины, вышитые
бисером, парнишка с ДЦП, у которого, строго говоря, работает один палец, -
компьютерную графику, семья колясочников – интерьерных кукол. Каждому из них,
чтобы приобрести расходные материалы, приходится серьезно урезать себя в
питании. Хуже всего то, что выставка была им не нужна – не верят, что всерьез
интересуют кого-то. А я хотел не «убогого восхищения» ими, а более
приземленного – продать работы. Мне важно, чтобы инвалиды почувствовали себя не
столько нужными обществу – это слишком сложная задача, сколько независимыми
хотя бы финансово.
Чтобы разбудить общественное мнение, незрячий Мельников,
благодаря старым навыкам, снимает на фотоаппарат и камеру то, чего не видят
чиновники: машины, забившие тротуары, искореженные рельсы пандусов, студентов,
ради эксперимента решающих повторить «подвиг инвалида». Планирует сделать
фильм. Власть, декларируя «доступную среду», по мнению Мельникова, на деле к
ней не стремится – забитые, загнанные по своим углам люди ей выгоднее. Именно
поэтому точное число инвалидов ни в России, ни в Омской области неизвестно:
- Уровень инвалидизации, скажем, во Франции – около 25
процентов, в Финляндии и вовсе 30. В России, с ее стареющим и болеющим
населением – всего 10. В Омской области положение, по официальным данным, лучше
всех в России – всего 7 процентов! Пытаюсь своим примером доказать, что можно
изменить положение, не прячась от проблем.
Слепой экскурсовод
Виртуальной доступностью Борис Викторович не ограничился. По
собственной инициативе стал общественным экспертом реконструкции Любинского
проспекта. К исторической улице Омска, которая ремонтировалась в честь
300-летнего юбилея города, спуститься можно только по стометровой крутой
лестнице. По настоянию Мельникова, в проект реконструкции добавлена остановка
общественного транспорта, с помощью которого можно объехать преграду,
предусмотрен лифт для маломобильных. Впрочем, этого, конечно, мало, а он не
привык рассчитывать на милость свыше. Поэтому доступную среду решил построить
сам. В 300 километрах от города – на собственной даче, которую делят с
товарищем Валерием Артемьевым. Точнее, уже третье лето они делят два домика в
заброшенной деревне на берегу озера с 15-20 гостями. Сутки проживания на первой
и пока единственной в России социальной турбазе стоят для инвалидов 50-100
рублей. Или ничего – в зависимости от ситуации.
- В прошлом году провели туристический фестиваль – сумели
разместить на неделю 40 слепых и слабовидящих, - гордится кандидат исторических
наук. – Бесплатно, конечно – они же гости. Многие мои ровесники на шестом
десятке лет впервые «увидели» тайгу – я вожу инвалидов по зрению на экскурсию
на пять километров вглубь. Потрогать дерево, сунуть руку в муравейник, собрать
ягоду, понюхать воду – совершенно новые чувства для них. Постоянные обитатели
базы - собачка и лошадка - пользуются огромным успехом: «обследуются» от носа
до кончика хвоста. База – место, где мы живем, как хотим. Люди раскрепощаются,
открывают в себе новые способности – через некоторое время им уже не требуются
поводыри, чтобы пройти по лугу или соседнему околку. Конечно, условия у нас
совсем не европейские: от райцентра – десять километров по проселку, вместо
туалетов – деревянные «скворечники». Но надеемся постепенно изменить ситуацию.
Уже смогли пробурить скважину для воды, закупить газовые плиты, сделать настил
из досок в качестве пандуса. Нынче поставим туалет для колясочников – они тоже
рвутся, хотя я и предупреждаю о неудобствах. Пока средств на все не хватает.
Впрочем, Мельников помощи не просит, хотя периодически
взывает к сильным и властным. То на своем сайте предлагает Жерару Депардье, внезапно
ставшему нашим соотечественником, принять в дар специально сколоченный для него
дощатый домик. То обещает руководителям региональных партийных отделений
бесплатные шалаши для труда и отдыха. Смеется:
- Не едут
почему-то. Комаров, что ли, боятся?
Автор:Наталья
Яковлева
http://vomske.ru/blogs/532-nedostupnaya_sreda/?utm_source=dlvr.it&utm_medium=facebook
Комментариев нет:
Отправить комментарий